---

---

---

---

Убить маму с папой - 3

Чтоб не отвечать многократно на один и тот же вопрос «Куда периодически пропадает Зубатка», вынуждена отписаться на Главную не по профильной теме. Так что сильно не ругайтесь. А пропадаю я на своей исторической, так сказать, родине, куда меня заносит не по собственной воле, поверьте. Как многие уже знают, сказочная эта страна называется сейчас ЛНРией. И живут в ней такие же люди, как и мы, просто слегка своенравные и чуть-чуть загнанные в угол. Живут во многом даже лучше нас, как бы это запретно ни звучало.

В этот раз я везла родне мешок сушёной плотвы. С Бароновки. Собственноручно добытой и изготовленной без нарушений технологий. Но это вы знаете, какая я рыбачка. А вот таможенники не знали. Хотя прицепились только на последней, «сказочной» таможне. Там вообще народ весёлый. Думаю, запомнили они нас надолго, как и мы их. Началось всё со странных вопросов:

- Откуда едете?
- Из Полтавы.
- А что вы там делаете?
- Как что? Живём!
- А на что живёте?
- На деньги, на что же ещё…
- А где вы их берёте?

Ну, тут сын вообще вошёл в ступор. При виде тормоза в окошке, таможенник уточнил:
- Ну, занимаетесь в Полтаве чем?
Тут до нас дошло: это же он о профессии допытывается! Сын и ляпнул первое, что на ум пришло:
- Мама писатель, а я фрилансер.

Взгляд из окошка тоже был подозрительным, можно сказать «тормознутым». Пришлось долго рассказывать, что такое «фрилансер». Ну, а «писатель» уже через пять минут прояснился, когда из машины при досмотре запахло таранкой. Хотя для строгих досмотрщиков запахло, по видимому, прямой биологической диверсией. Они сразу же вызвали санитарного врача. Тот тоже оказался приколистом:

- Надеюсь, вы её в речку выпускать не станете? - понюхал он мешок.
Рыба в нём оказалась и правда засоленной, а не в анабиозе, как подозревали они.

Дальше пришлось долго рассказывать о технологии приготовления, хранения и транспортировки этого продукта. Когда же заикнулась, что «всё это поймано мной лично в разрешённом месте», в глазах врача появилось недоверие. Пришлось вынимать журнал, который куме везла. Мне там как раз редакция сделала подарок под названием «Дембельский аккорд» - напечатали мой портрет на обложке. И тут сбежалась вся таможня! Я, как обычно, получила свои пять минут славы, а сын – первую возможность покраснеть за маму. Теперь он на всех таможнях меня «писателем» называет. Хотя, когда мы ехали назад, нас уже почти без очереди пропустили. Ну, разве что как только заметили наш серый «жибжик», что произошло примерно через 2 часа. Подозреваю, что в следующий раз могут и транспаранты нарисовать…

Кстати, по поводу «заметили», - это вообще тяжёлый случай. После этой поездки я поняла, что опасно не только ездить с моим безумным сыном, но и на этой серой скоростной козявке под названием «Матиз». Её на большой трассе просто не замечают, представляете!!! А мы ещё и ночью ехали. Но об этом позже. Пока расскажу как меня в репяхи занесло, которые сын до сих пор из салона выковыривает.

Это было на обратном пути, когда нам на хвост упал Пашин папа – соответственно мой первый муж. А, нужно отметить, я всю дорогу – что туда, что назад – при виде подсолнечника на полях выла и стонала. Кто меня возил по полям, тот знает мои наклонности. Недозревшие шляпки с семечками для меня всё равно, что для старого наркомана поля с коноплёй. Но сын запрещает жевать в своём салоне даже яблоки, ни то что семечки лузгать, у него там стерильно. И вот мы мчимся ночью по ростовской трассе, понимая, что можем пролететь нужный поворот. Сын тормозит на обочине и ковыряется в своём гаджете, уточняя маршрут. Под этим предлогом я убегаю в кустики и тут понимаю, что за ними полоса из тех самых шляпок. Мама дорогая, что тут со мной случилось! Я вообще удивляюсь, как вернулась в машину…

Фонарика со мной нет. Работаю по запаху и проблескам пролетающих вблизи автомобилей. Мне нужно найти не сухой, а именно зелёный трофей. Или хотя бы наполовину зелёный. И я, вроде бы, его нахожу. Сами знаете, что получается. Вся в мелких занозах, в смоле, без ножа, вгрызаюсь зубами в шляпки, при этом интенсивно их выкручивая. А между рядами плотно растёт собачий репейник! Ну, я сыну и натаскала под шумок всякой гадости в салон. Пока они с папой ругались по поводу нарушений и маршрута, я забросила три шляпки под своё переднее сидение и притворилась серым пятнышком на чехле. Расплата наступила уже на ближайшей таможне. До этого меня никто не замечал, мужчины интенсивно собачились. Папа запоздало, а потому и нервно, воспитывал сына. Сын же, что не удивительно, делал всё назло. Трасса за такое отношение грозно мстила всему экипажу, в том числе и мне. Я традиционно пристегнулась, вжалась в сидение и читала про себя «Отче наш». Хотя, как сказал мой свёкор, профессиональный водитель с 55-летним стажем: «При такой скорости больно не будет, только страшно, и то пару секунд при входе в штопор». Мы летели за 150. И нашу серую крошечную машинку на сером асфальте никто не видел…

Когда мы шли на обгон фуры, та перед носом тоже начинала идти на обгон. Мы даже пару раз чуть не влипли. Хорошо, что тормоза у сына хорошие, а то бы не только я превратилась в пятнышко. Потом, видать, фуры передали друг другу по рации о «ненормальной мелюзге», и нам начали уступать дорогу. Самое страшное произошло, когда нас не заметил какой-то «крутяк». Мы думали, что намеренно не хотел перестраиваться, хотя ехал по левой полосе, а он и правда нас не замечал. Потому что, когда мы начали его обгонять справа, он вдруг вздумал перестраиваться. При скорости под 160, представляете! А у нас машина гружёная, она аж ревёт от натуги, сын всё время на нас орал, что мы «разожрались», хоть в этот раз я везла всего пару пакетиков тряпок, даже продуктовых подарков от родни не приняла, всё в себя запхала, поэтому и «разожралась». Но пол секунды ужаса, что я пережила в этот раз, до сих пор стоят в глазах. Ведь много раз видела ролики, где машины «чиркают» друг о друга при такой скорости. Если бы не хватило реакции сына и мощности двигателя, то вы бы больше никогда не увидели б моих отчётов. А тот «крутяк» укакунился ни на шутку. Он так орал клаксоном, когда мы выскочили из-под его бока, что шуганулся и чуть не влетел в поребрик с перепугу.

Потом мы ещё целую колонну легковиков таким образом напугали. Паша это называет «щемиться». Ну, вы догадываетесь о чём это он? Ехали по узкой дороге со сплошной разделительной полосой. Вернее летели, ездой это трудно назвать. Кстати, мой второй племянник сказал, что наш «Матиз» летает как самолёт, и долго удивлялся, заглядывая под капот. Я сама никак не могу привыкнуть к такой «манере езды», особенно когда сына сопровождает харьковский друг на спортивной «Хонде». Тут и молитвы не помогают. Наверное сын мечтает, чтоб я от инфаркта умерла, а не от мучительного перелома шейки бедра, как его бабушка.

Простите за длинное отступление. Наболело.

Итак, мы той же ночью неслись по узкому шоссе в сторону Россоши. При виде нас впереди идущая фура вжалась в обочину. А по встречке как раз колонна легковиков! Ну, Паша и начал «щемиться», раз уж фура уступает. Тут уж все легковики нас поприветствовали, и это чем-то напомнило мне свадебный кортеж, что во двор после росписи заезжает. Это было последней каплей терпения нашего папы. Он и до этого орал почти без перерыва: «Не нарушай! Тут камеры! Там пост ГАИ! Тут сплошная, не обгоняй! Тут ограничение, куда летишь!» В общем, пошли уже маты-перематы в перемешку с угрозами отнять автомобиль. Сын этого не вынес и резко дал по тормозам. Нам-то ничего, мы-то пристёгнуты, а вот папа обложался. Не знаю, что там с ним произошло, то ли шишку набил о подголовник, то ли язык прокусил, но молчал почти до харьковской таможни, хотя ещё одна аварийная ситуация с нами и произошла. Сын проскочил нужный поворот и решил где-то там развернуться против правил. Вылетел на заправку, чуть не сбил заправщика, сиганул через ограничитель в виде массивного «лежака», проскочил первую полосу, травяной разделитель, и хотел развернуться на второй полосе, да не тут-то было: второй-то полосы не оказалось! За травяным разделителем обозначился кювет, и довольно таки глубокий. Хорошо, что тормоза, опять таки, не подвели. Папа же сзади был уже пристёгнут. И молчал, как рыба…

На Харьковской таможне была большая очередь. Мне стало скучно, я достала «нычку», вылезла из машины и принялась плюхать семечки прямо на асфальт. Рядом с нами стояла какая-то подозрительная колонна из фур. Подозрительная потому, что не двигалась долгое время. И тут к переднему грузовику подбежал таможенник, громко постучал в дверь. Сразу же всё прояснилось: водитель просто заснул. Оправдывался, что двое суток за рулём, из Казахстана едет. Мы тоже подустали, все на нервах. Тем более, что папа уже не гавкает, а у Паши по-прежнему язык чешется. Вот он на меня и набросился. Сначала увидел мой «запрещённый» груз под сидением. А выбросить-то некуда, вокруг сплошная асфальтированная площадка и ни одной урны в зоне прямой видимости! Делать нечего, нужно искать другой предмет раздражения. Начал ко мне придираться, что я «плюхаю прямо на асфальт». Я ему на бычки указала, они там целыми кучами лежали, и заплёвано всё вокруг. И тут через всё поле из дальнего угла прямо на меня начал быстро шагать таможенник с полосатой палкой. Паша возликовал: вот она – расплата! Щас как подбежит, как рявкнет, как даст палкой по башке, да ещё и метлу бедной маме вручит! Пока он злорадно улыбался, таможенник пробежал мимо, с улыбкой пожелав мне приятного аппетита. Видать, я с таким блаженством уплетала этнический продукт, что это у него вызвало только умиление, и больше ничего. При виде моей встречной улыбки, обескураженный Паша зло залез на переднее сидение. Не своё, поскольку его нельзя было откинуть, там сзади «раненный в язык» папа спал. И тут наступила вторая очередь раздражения: моё сидение было густо утыкано собачими репяхами! Я-то ничего не чувствовала то ли от страха, то ли через двое штанов (снаружи было очень холодно и предусмотрительная кума заставила меня хорошо одеться), но вот сынуля напоролся основательно. Слышали бы вы как он матерился! Я даже не знала, что мой хорошо воспитанный, по отзывам всей родни, интеллигентный сын знает такие слова…

После того, как очередной таможенник в окошке снова улыбнулся мне, озверели оба – и сын и его папа. А я всего лишь подпёрла подбородок кулаком, и на просьбу «показать лицо без кепки и, желательно, с шеей» ответила, что «не могу убрать подпорку, большой мозг рухнет». Таможенник сразу отвлёкся от серьёзных дум и узнал меня по прошлому разу. А мужики мои озверели, не знаю почему. Может завидно стало, ведь им-то никто никогда не улыбается? Так или иначе, но грызть они меня начали с ещё большей интенсивностью, чем перед этим друг друга. У папы, видать, язык подзажил, а сына собачьи репяхи расцарапали. Я терпела, потому что грозились посадить на автобус. Общественный транспорт я плохо переношу, поэтому и прикусила язык на целых полтора часа с остановками на заправках. Обнаглела только в родной Полтаве. Но распустить свой змеиный язык не успела. Кто меня знает, тот знает и мою язвительность. В эпистолярном жанре меня трудно победить. Поэтому вылетела я из салона на первом же светофоре. Это выглядело классически, как в кинематографе, и случилось со мной не впервые, поэтому я предусмотрительно ношу ключи от квартиры, деньги и документы на себе. Пришла домой пешком. И хорошо. В этот раз даже не было традиционных, вплоть до судорог, затёкших конечностей, головной боли и тошноты. Ничего не было, только злость – двигатель прогресса. Я её направила куда надо и сразу же взяла работу, которая меня ждала две недели. Не спала двое суток, а потом пошла, и всё заработанное потратила на себя. Отомстила, так сказать, собственной совести. Ведь это она, гадюка, меня постоянно пилит, точит, грызёт, - заставляет тратиться исключительно на детей…

	Автор	Zubatka
	Добавлено	05.10.2017
	Время	05:00
	Об авторе	Смотреть визитку

---